2. Лирический герой. О мимах и шутовстве.

Многоуважаемая Юлия в своем разборе определяет жанр клипа как пантомиму, исходя из видения всего действия как зашифрованного послания, переданного не словами, а иными выразительными средствами:

«Весь видеоклип построен как пантомимная пьеса, разыгранная на сцене. За спинами музыкантов мелькает занавес, их освещают театральные прожекторы, и все пространство клипа выполнено в традиции классической пантомимы. Но в отличие от иных „театральных“ клипов Queen и Фредди Меркьюри, здесь нет ни сцены, ни финального выхода на поклон… И здесь следует вспомнить, что же такое, собственно, пантомима.

Это — уникальный жанр, не требующий языка и не знающий границ. В несколько минут пантомимы можно вместить сюжет, который в обычной пьесе растянется на несколько часов. С её помощью можно сказать то, о чём нельзя говорить вслух, зашифровать тайну или важное сообщение — поэтому она пользовалась огромной популярностью во времена, когда зажималась свобода слова. И тогда на языке этого древнего искусства артисты издевались над власть предержащими… В Европе пантомимные представления были популярны ещё в средние века. Было время, когда тогдашние „боссы от искусства“ запретили уличным артистам разговаривать во время представления, чтобы привлечь зрителей в крупные театры. И артисты стали играть пантомиму…»

Мы согласимся с тем, что театрализованность и подчеркнутая сценичность клипа не могут быть проигнорированы: декорации нарочито театральны и условны, на заднем плане во многих сценах присутствует закрытый (!) занавес.

В ходе дискуссии Юлия настаивала на том, что персонажа ФМ следует рассматривать именно как мима, и ни в коем случае, не как шута. И в этом случае, основной характеристикой персонажа является, в первую очередь, бессловесность. Несомненно признавая за подобной трактовке право на существование, мы, тем не менее, предлагаем взглянуть на проблему под другим углом.

Думается, начать следует с истории вопроса.

Мимы — «площадные представления в вкусе зрителей низших слоев, зачастую сатирического характера — а также — актеры, занятые в этом жанре» (Литературная энциклопедия ст. «Мимы» С. Мокульский,).

К слову, мимы как представления были жанром сольным.

Следующая после мимов ступенью стала пантомима (Phantomimos — «тот, кто изображает») — «искусство создания образа с помощью мимики, пластики, театральное представление без слов (энц. „Кругосвет“, ст. „Пантомима“). Опустим историю трансформации мима в пантомиму, тем более, что уважаемый оппонент упирает именно на безмолвность видеоряда IGSM. А „тогдашние „боссы от искусства“, то есть, католическая церковь, нас сейчас не интересует.

“Пантомима расцвела в 16 — 18 веке веке в импровизационной Комедии дель Арте, где в представление зачастую включалась бессловесная интермедия“ (там же)

Важнейшей характеристикой Комедии дель Арте является наличие четко определенных амплуа, масок. Уважаемый оппонент охарактеризовал персонажа ФМ как „трагического мима“, тем самым обозначив факт, что образ его имеет некие четкие черты определенного амплуа. Но термина „трагический мим“, думается, совершенно недостаточно для того, чтобы определиться, что за маска перед нами.

Даже игнорируя тот факт, что упомянутая „классическая пантомима“ — жанр комический — попробуем исследовать и прояснить фигуру главного героя и ее атрибуты подробнее.

Герой ФМ одет в бархатный костюм со смокингом, белую рубашку, пёстрый фрачный пояс. На шее у него повязан под воротник рубашки пестрый шейный платок. Остроносые ботинки, белые перчатки. На голове - пышный — то ли седой, то ли припудренный — парик, лицо набелено.

На кого он похож?

-На „трагического мима“? Но кто это такой, „трагический мим“? Пьеро? Белый Клоун? Никаких других „трагических“ персонажей пантомима не предполагает.

Кроме того, не лишним будет напомнить, что Белый Клоун - „цирковое амплуа… в традиционном клоунском антре, исполняющий роль маменькиного сынка и манерного тихони“ (Глоссарий.ру).

Думается, такая трактовка очевидно не подходит?

Пьеро? „Один из персонажей Комедии дель Арте французского ярмарочного театра, крестьянин-мукомол, прототип — маска Пердолино — итальянской Комедии дель Арте“ (энц. Кругосвет) «Страдания Пьеро, его постоянные слезы отражают плачевное положение низшего сословия. Тема «повешения Пьеро» связана с древними обрядами человеческих жертвоприношений, практиковавшимися друидами. Лицо Пьеро непременно в муке, и на его костюме знаки зерен. Руками же он повторяет движение мельничных жерновов. Все это символизирует касту батраков, серфов. Пьеро — это уменьшительное от «Пьер», а «Пьер» — французское озвучивание латинского Petrus, камень; следовательно «Пьеро» — это «камешек» (А. Дугин. «Философия политики, гл. 4 «О роли „шута“. Эволюция жреческих функций. Метафизика смеха»).

Пьеро является прототипом Белого Клоуна — кристаллиация последнего амплуа происходила во второй половине 19 в. В это время маска превращается из крестьянина-мукомола в напыщенного недалекого господина, Белого Клоуна, которому служит Рыжий Клоун. «Психологичность» образа Белого Клоуна развивается уже в 20-м веке: в цирке 20-века Белый Клоун в некоторых случаях превращается в лирический образ «маленького человека».

Но у Белого клоуна есть устойчивый грим с красным носом и красными ушами, которых мы у героя ФМ не видим. Разумеется, некоторые клоуны выступают почти без грима, но основным условием клоунской внешности является курьезная физиономия, каковой мы у героя ФМ явственно не наблюдаем.

Думается, ни одно из описаний «трагических» персонажей не может нас устроить для характеристики героя ФМ. Вероятно, мы имеем дело с каким-то другим персонажем. На кого же он все-таки похож?

Декаданс — философия рубежа, финала, смены, конца эпохи, умирания. Текст, как мы видели прежде, повествует о пограничности, незавершенности, некотором «еще чуть-чуть», которого едва-едва не хватает. Думается, мы имеем право на основании текста и облика героя заявить основной темой именно пограничность.

Но (вернемся в театр) — на нем клоунские остроносые ботинки. На все еще неизвестно, в каком амплуа выступает наш персонаж в пантомиме, но мы, предположив главной идеей именно пограничность, имеем право высказать гипотезу: это Арлекин.

Приведу цитату Дугина, обсуждающего концепцию французского историка Грасе д'Орсе:«Наконец, Арлекин — четвертый персонаж классической комедии. Его одежда состоит их черно-белых лоскутов. Он соответствует жреческой касте. Облегающее трико в черно-белую шашечку призвано подчеркнуть его худобу, а дырки в одежде - бедность его наряда…. Само слово „Арлекин“ — Arlequin, Hierlequin, Hellequin, Alechino — темного происхождения. По-бретонски (бретонский язык прямой потомок галльского, т.е. языка, на котором говорили друиды) слово „arlech’in“ означает „кошмар“, т.е. проявление потустороннего в человеческих снах. Немецкая этимология слова дает „Hell-Konink“, „царь подземного царства“, французская — от „hurler chien“ — „тот, кто заставляет собак выть“ (переходя от дома к дому в поисках милостыни). Итак, в персоне Арлекина мы столкнулись с интересующей нас фигурой — жреца, превратившегося в шута. Черно-белый цвет его костюма подчеркивает, что он занимает пограничное положение…» Опять мы видим мотив пограничья, посредничества.

По сути, лирическим героем в IGSM является трикстер, воплощающий свет и тьму одновременно. Герой с атрибутами обоих пограничных миров. Рубеж жизни и смерти.

Не лишним, кстати, мы считаем вспомнить о месте Арлекина и черно-белой шахматной клетки в системе символов ФМ. Она использовалась им в сценических и карнавальных костюмах (Living on My Own), в декорациях (It's Hard Life), на обложке Innuendo изображен Арлекин в черно-белом костюме, жонглирующий планетами. Думается, тема пограничья его занимала…